|
|
2007-03-29 22:24 | Дмитрий Ярошенко: Боюсь возвращаться домой
|
|
|
Такого яркого взлета, который в этом году удался Дмитрию Ярошенко, наша мужская сборная по биатлону не знала уже много лет. Еще несколько месяцев назад об уроженце Сахалина знали только специалисты, а сегодня он обладатель Кубка мира. Мало того – пятикратный олимпийский чемпион Уле-Айнар Бьорндален в разговоре с корреспондентом «Советского спорта» назвал Дмитрия самым перспективным биатлонистом России.
— Он в самом деле так сказал? – Ярошенко расплылся в улыбке, услышав от вашего корреспондента лестные слова Бьорндалена. – Очень приятно такое слышать…
— Он еще сказал, что у вас голова хорошо работает...
— Лучше б она иногда давала сбои. Я всегда сознательный был, упирался на тренировках так, что нередко перебирал с объемами и переставал контролировать свое состояние. Все казалось – мало-мало. Загонял себя как лошадь уже к середине сезона. Не было человека, который мог бы сказать мне: «Парень, хватит, тебе надо восстановиться». Я был предоставлен сам себе и никому не был нужен – ни тренера опытного, ни советчика профессионального. Выдадут на сезон несколько пачек патронов для тренировок – вот и вся забота сверху.
– А на что же вы жили?
— На стипендию. Зарабатывал несколько тысяч рублей в месяц и скитался по российским спортцентрам.
— Дима, вы целых десять лет ждали, когда попадете в первую сборную. Неужели ни разу не возникало желания плюнуть и уйти из спорта?
— Еще как возникало! Особенно когда по результатам я отбирался в сборную, но потом вдруг выяснялось, что у моей областной федерации нет денег меня отправить.
— Что же вас держало в биатлоне?
— А знаете, какой я терпеливый! – смеется Дмитрий. – Когда совсем невмоготу стало – меня в Ханты-Мансийске поддержали. Два последних года был здесь на полном обеспечении. Благодаря этому попал в сборную, хоть и в 30 лет. Тут я понял – такого шанса упускать нельзя.
— С кем вы подружились в команде?
— С Серегой Рожковым. Он теперь мой личный психолог. Как никто другой знает, как работать над собой и готовиться к стартам. Возможно еще, нам легко общаться из-за небольшой разницы в возрасте: мне 30, ему 35. В общем, если Бьорндален считает, что у меня правильно работают мозги, то это еще и благодаря Рожкову.
— Тренер вам помогал освоиться в сборной?
— Про Аликина я вообще молчу. Ему памятник надо поставить. Он нас сплотил, своими руками слепил сильную команду, которую Бьорндален со своими парнями теперь побаивается и уважает.
— С нервами во время гонок как справляетесь? Все-таки мандраж с опытом проходит, а у вас его не ахти.
— Да уж, помню, как меня колотило перед этапом в эстафете на чемпионате мира. Во, думаю, попал. Ребята же по чемпионскому графику шли. Как же я боялся их подвести! Но когда побежал – все сразу прошло. Знаете, эта эстафета сильно изменила меня, после нее я все стал воспринимать намного спокойнее.
— А как пережили последнюю гонку преследования, где решалась судьба Малого Кубка мира?
— Я чуть не умер! После спринта, который прошел за день до того, не сомкнул глаз. Перед преследованием проснулся вроде спокойным, но потом снова распереживался. Мне так хотелось, чтобы все это побыстрее закончилось, неважно как, пусть только побыстрее.
— По окончании гонки преследования в Ханты-Мансийске вы и весь тренерский штаб решили, что проиграли Кубок мира... — Да уж, было такое. Просто не просчитали заранее возможные варианты. Но это еще не самое страшное. Вы в курсе, что если бы я занял место повыше, то мог проиграть Кубок мира? А так последняя гонка стала для меня худшей в сезоне и не пошла в зачет.
— С какими мыслями ехали последние километры?
— Когда на последней стрельбе Бьорндален стрельнул ноль, а я заехал на круг, силы покинули. В одну секунду! Два с половиной километра до финиша я даже не бежал – брел. Брел и утешал сам себя: «Парень, не расстраивайся, ты и так провел очень удачный год, почти весь сезон ездил в красной майке, стал чемпионом мира… Ну не повезло тебе немножко – с кем не бывает». И вот я финишировал, дал интервью, в котором пытался объяснить, как же все так неудачно получилось. Говорил, а самому плакать хотелось. Я разочаровал всех, кто за меня болел. А на трассе только и слышал: «Дима! Дима!». Иду за своими вещами в зону финиша, а мне навстречу вице-президент Союза биатлонистов России Вадим Иваныч Мелихов – он в Ханты-Мансийске в судейском жюри работал. «Ты куда, говорит, собрался? Не уходи далеко». «А чего такое?» – спрашиваю. «Чего, чего – Кубок мира будем тебе вручать», – рассмеялся он. Я онемел! Тут девушка из волонтеров ко мне подбегает и тараторит: «Только что очки подсчитали – ты выиграл Кубок!»
— Как отреагировали?
— Никак. Я был опустошен. Признаться, думал иногда о том, как буду себя вести, если выиграю Кубок. Мечтал, что буду прыгать на пьедестале, руками махать, орать, кину зрителям букет… А получилось все как при встрече Нового года. Ждешь его, готовишься, наряжаешься, подарки покупаешь. А потом куранты бьют 12 раз, и понимаешь, что ничего не произошло. Живем как жили.
— Ну и что теперь? В отпуск?
— Ага. Поедем с женой Мариной к моим родителям – на Камчатку, дней на десять. Я с родителями переехал туда когда был еще совсем ребенком. Там учился, спортом заниматься нчал, добился первых успехов... Словом считаю это место своей родиной. Правда, теперь даже боюсь туда ехать…
— ???
Там такой ажиотаж из-за моих успехов. Я вообще-то на Камчатке первый чемпион мира по биатлону. Друзей и родственников – миллион, и все собирались встретить меня в аэропорту. Говорят, из-за меня весь полуостров биатлон теперь смотрит. Моя мама работает врачом в горбольнице, так вот она рассказывает, что трансляции не пропускают даже больные в реанимации…
Источник Советский спорт
|
|
|
|
|
|
|
Комментарии (Всего: 2)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Оценки в последней гонке
|
|
|
|
|
Яка, на ваш погляд, має бути доля турніру прогнозистів в наступному сезоні? |
|
Провести конкурс, як зазвичай
|
355
|
Провести конкурс, але зі значною кількістю вирахування найгірших гонок
|
120
|
Не проводити конкурс, оскільки не можливо створити рівні умови учасникам
|
36
|
|
проголосовать |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|